Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]
Тед промолчал.
— А теперь слушай меня внимательно, — полковник сощурил глаза. — Знаешь, какой срок тебе грозит за удар офицера? Пятнадцать лет каторги плюс то, что тебе полагается за тайный провоз антипода на Землю.
Тед продолжал молчать.
— Ты просто счастливчик, — продолжал полковник, — самый настоящий счастливчик. Все парни встали на твою защиту. А мы, руководители, состряпали все необходимые бумаги, чтобы представить антипода властям не как контрабанду, а как подопытное животное, которое мы привезли на Землю. Понял? Мы — а не ты! И Карри — лейтенант Карвен, как ты, вероятно, помнишь — готов сделать вид, что ничего не произошло, что ты не пытался избить его до полусмерти, когда он пришел забрать антипода. Я хотел, чтобы ты извинился, но он сказал не надо, мол чего уж там. Тебе просто везет.
Он остановился и взглянул на Теда.
— Ну?
— Вы не понимаете, — сказал Тед. — Они умирают, если рядом нет кого-нибудь, кто их любит. Я провел на этой метеостанции шесть месяцев. И я знаю: Поджи умрет.
— Послушай… катись отсюда и пойди напейся! — взорвался полковник. — Говорю тебе, мы сделали все, что могли. Все в лепешку расшибались, и твое счастье, что уходишь отсюда с чистым послужным списком. — Он схватил со стола телефон и принялся яростно тыкать кнопки. — Убирайся.
Тед вышел. Никто его не остановил. Он вернулся в казарму, отведенную для экспедиционной группы, переоделся в штатское и покинул базу. Он был в четвертом или пятом по счету баре, когда к стойке рядом с ним подсела женщина.
— Привет, Тед, — сказала она.
Он повернулся. Ее глаза были зелены, как трава на лужайке под лучами закатного солнца, волосы не то чтобы темные, но и не светлые; голубой костюм отлично сидел на ней. Тед вспомнил, что видел ее в приемной полковника. Но сейчас, оказавшись совсем рядом, ока выглядела старше; перехватив его взгляд, девушка немного отодвинулась.
— Я Джун Малино, из «Рекордер». Журналистка.
Тед обдумал ее слова.
— Хотите выпить? — предложил он.
— С удовольствием. Один «Том Коллинз», пожалуйста.
Он заказал ей бокал «Том Коллинз»; они сидели в полутемном баре, глядели друг на друга, пили и беседовали.
— Чего тебе больше всего не хватает там, на краю света? — спросила она.
— Травы, — ответил Тед. — То есть, сначала. Потом-то я привык к песку и змеям. И уже не так по ней скучал.
— А по возможности напиться?
— Нет.
— Тогда зачем пьешь?
Он опустил бокал и взглянул не нее.
— Хочется, вот и все.
Она накрыла ладонью его руку.
— Не сходи с ума. Я знаю, в чем дело, от газетчиков ничего не утаишь. Что ты собираешься делать?
Он высвободил руку и еще раз глотнул из бокала.
— Не знаю. Не знаю я, что делать.
— Как тебе удалось поймать этого… как его…
— Антипода. Когда они выгибают спину при ходьбе, кажется, что передние лапы бегут навстречу задним.
— Антипода. Во-первых, как ты его приручил?
— Я долго жил один на метеостанции. — Тед вращал бокал, глядя, как крутился золотой ободок, словно колечко света. — Через некоторое время Поджи привязался ко мне.
— А другие их приручали?
— Не слышал. Они подходят к людям, но очень осторожны. Их можно легко напугать, и тогда они уже ни за что не подойдут.
— Ты отпугивал кого-нибудь из них?
— Наверное, — он пожал плечами, — поначалу. Я долгое время не обращал внимания. Потом стал замечать, что они сидят и смотрят на меня, на мою лачугу, на оборудование. В конце концов Поджи со мной познакомился.
— Как у тебя это получилось?
— Я был терпелив, вот и все.
Бар наполнился людьми. В соседнем зале заиграл оркестр, становилось шумно.
— Пойдем, — сказала Джун. — Я знаю место потише, там можно поговорить.
Она встала; он тоже встал и пошел к выходу следом за ней.
Они взяли такси и поехали на взморье. Место называлось «Трактир рудокопа»; пристроенная позади здания веранда выходила на море, и в пятнадцати футах под ней волны лизали песок. На крыше веранды были расставлены круглые столики с зажженными свечами, на волнах играли блики лунного света.
Теперь они пили ром, и Тед порядком захмелел. Это его раздражало: он пытался рассказать Джун, как все было, а язык повиновался с трудом.
— Чем дальше ты… становишься, — говорил он, — то есть чем дальше… забираешься, тем меньше становишься. Понимаешь?
Она не понимала.
— Я хочу сказать… Предположим, человек живет в своем квартале и никогда из него не уходит. Он очень большой. Улавливаешь? Поставь его и этот квартал рядом, вот как на столе, и будет видно. — Для наглядности Тед пальцем нарисовал на влажной поверхности стола круг и точку. — Но предположим, он разъезжает по всему городу, и тогда он вот какой в сравнении с ним. Или с земным шаром, с солнечной системой…
— Да, — сказала она.
— Но если он отправляется куда-нибудь к черту на рога, вроде Альфы Центавра, и — он сложил вместе кончики большого и указательного пальцев, — месяцами сидит там один-одинешенек, что от него остается? — Он сунул сжатые пальцы ей в лицо. — Он вот такой крошечный. Он ничто.
Локоть Теда стоял на столе; большой и указательный пальцы у самого лица Джун. Она мягко накрыла их ладонью.
— Нет, ты послушай… — он стряхнул ее руку. — Что остается, когда ты такой маленький? Что остается?
— Ты, — сказала она.
Он затряс головой.
— Нет! Меня нет. А что делать? Но что я могу, когда я такой большой? — Он стиснул ей руку. — Я маленький и способен только на малое. Все, что я делаю, слишком мало…
— Пожалуйста, — свободной рукой она тихонько пыталась разжать его пальцы: — Мне больно…
— Я могу любить, — сказал он. — Я могу дарить любовь.
Она замерла. Подняла глаза и встретила его пьяный взгляд.
— Сколько тебе лет? — прошептала Джун, вглядываясь ему в лицо чуть ли не с отчаянием.
— Двадцать пять.
— Столько тебе не дашь. На вид ты… моложе, чем я.
— Какая разница, сколько мне лет! Важно, что я могу сделать.
— Пожалуйста, — попросила она. — Моя рука… Ты слишком сильно жмешь.
Тед отпустил ее.
— Извини. — Он вернулся к своему бокалу.
— Нет, расскажи дальше, — сна растирала занемевшую руку. — Как ты его вывез?
— Поджи? Мы тренировались. Я обертывал его вокруг талии, под рубашкой и курткой.
— И не было видно? Таким способом ты пронес его на корабль.
— Нас взвешивали, — продолжал Тед хмуро. — Но я загодя позаботился. Сбросил двенадцать фунтов; делал гимнастику, чтобы не выглядеть исхудалым. Поджи весит как раз около одиннадцати.
